Представьте, что вам нужны деньги на поездку в отпуск и для этого требуется продать из своего инвестпортфеля акции либо компании А, либо компании Б. Акции А растут в цене и стоят дороже, чем вы их купили, а цена на акции Б с момента покупки снизилась. Что продать: А или Б?

Если вы выбрали А, чтобы зафиксировать прибыль и при этом подождать роста цены на Б, то вы попали под влияние «эффекта диспозиции». Он проявляется в склонности инвесторов преждевременно продавать растущие в цене активы, сохраняя подешевевшие – и «не замечать», что при этом доходность всего портфеля снизилась.

Эффекту диспозиции подвержены и новички, и опытные инвесторы – например, около трети американских фондов взаимных инвестиций, теряющих из-за этого 4-6% в год.

Будучи когнитивным искажением, эффект диспозиции, в свою очередь, ведет к еще одному искажению – сверхуверенности, которую Адам Смит называл «давним злом всех веков», а Даниэль Канеман – самым опасным из всех когнитивных искажений.

В чем причины подверженности эффекту диспозиции и как взять их и сверхуверенность под контроль – читайте в статье👇
https://econs.online/articles/ekonomika/effekt-dispozitsii-pochemu-investory-derzhat-ubytochnye-aktivy/

Инфляционные ожидания расходятся всегда: кто-то ожидает более высокой, кто-то более низкой инфляции - это проявляется в опросах и населения, и фирм, и даже профессиональных аналитиков. С ростом инфляции возрастает и дисперсия ожиданий.

У подобного разрыва инфляционных ожиданий есть своя цена для экономики: ведя к неэффективным экономическим решениям фирм, он в итоге приводит к неоптимальному распределению ресурсов труда и капитала и снижению производительности экономики. Эта причинно-следственная связь впервые показана в новом исследовании на данных Банка Италии.

Таким образом, высокая инфляция наносит ущерб не только высоким ростом цен как таковым - но и ростом разрыва в инфляционных ожиданиях.

https://econs.online/articles/monetarnaya-politika/razryv-inflyatsionnykh-ozhidaniy-tsena-dlya-ekonomiki/

Ужесточение денежно-кредитной политики начинает влиять на экономику уже буквально в первые дни и недели – а не спустя несколько месяцев и кварталов, как всегда считалось, показало исследование. Его авторы оценили влияние решений Европейского ЦБ на экономику Испании, используя ежедневные данные. Обычно же для оценок влияния монетарной политики на экономику используются ежемесячные и квартальные данные.

Максимальное влияние достигается действительно с большим лагом – этого исследование не опровергло. Однако высокочастотные данные рисуют совсем иную картину такой трансмиссии, чем традиционные ежемесячные и квартальные показатели.
https://econs.online/articles/monetarnaya-politika/skorost-monetarnoy-politiki/

Роберт Лукас произвел революцию в макроэкономическом анализе, свергнув доминировавшую до середины 1970-х доктрину Кейнса. Его теория рациональных ожиданий изменила то, как экономисты думают об экономике. По сути, Лукас предоставил математическое доказательство знаменитых слов Авраама Линкольна «Можно дурачить некоторых людей все время и всех людей некоторое время, но невозможно все время дурачить всех людей».

Нобелевский лауреат и революционер макроэкономики скончался 15 мая в возрасте 85 лет. Рассказываем, как его идеи разделили макроэкономику на две части – «до Лукаса» и «после Лукаса».
https://econs.online/articles/ekonomika/robert-lukas-ekonomist-kotoryy-izmenil-ekonomistov/

Доля доллара в глобальных валютных резервах за 2022 год практически не изменилась (58,5% и 58,4% к концу соответственно 2021 и 2022 гг.), с учетом обменных курсов – снизилась на 2 п.п. до 57%, приводит расчеты на основе обновленных данных МВФ Барри Эйхенгрин, профессор Калифорнийского университета в Беркли и один из самых авторитетных в мире экспертов по резервам центробанков.

Это снижение было вызвано в основном валютными интервенциями центробанков в условиях ослабления национальных валют; санкции в отношении России не привели к отходу от доллара в резервах, приходит к выводу Эйхенгрин.

Что касается снижения доли доллара последние годы – «миграция» валютных резервов происходит в основном в валюты других развитых стран. На долю юаня в глобальных резервах приходится менее 3%, треть этой доли составляют резервы России, крупнейшего в мире держателя резервов в юанях.

https://econs.online/articles/opinions/proiskhodit-li-dedollarizatsiya/

Изменение ставок центральным банком может влиять на монетарную политику других стран, вынуждая их центробанки тоже корректировать в ответ свои действия. Как правило, в исследованиях о таком влиянии (или о спилловерах – «побочных эффектах») речь идет о ФРС США – ее решения влияют не только на другие экономики, но и на глобальный финансовый цикл в целом.

Однако подобным влиянием обладают и некоторые другие центробанки «поменьше», показало исследование экономиста из ФРБ Бостона: по его оценкам, это 14 центробанков стран со средним и высоким уровнем дохода. Их решения оказывают существенное влияние на долговые рынки других развитых экономик, в том числе США.
https://econs.online/articles/monetarnaya-politika/vzaimnoe-vliyanie-tsentralnykh-bankov/

Повышение ставок центральными банками обычно ограничивает рост занятости и снижает число рабочих часов в расчете на каждого занятого. Однако наименее обеспеченные, напротив, начинают работать больше, показало исследование на данных США и Великобритании.

Изменения ставок могут влиять не только на выбор между потреблением и сбережениями, но и на то, как люди распределяют свое время между работой и досугом.

Более низкие уровни зарплат при сдерживающей монетарной политике приводят к тому, что люди, с одной стороны, могут предпочесть работать меньше, но с другой – наоборот, могут быть вынуждены работать больше для поддержания дохода.

На макроуровне второй эффект обычно несущественен. Однако он крайне неравномерно распределяется: в целом по экономике количество рабочих часов сокращается, но оно увеличивается среди наименее обеспеченных групп.
https://econs.online/articles/monetarnaya-politika/vyshe-stavka-bolshe-raboty/

Ухудшение макроэкономических условий нередко приводит к социальной напряженности и конфликтам. Они вызывают дальнейшее ухудшение макроэкономической ситуации, что, в свою очередь, оборачивается новыми конфликтами: страна попадает в «ловушку нестабильности».

Однако среди экономистов нет единого мнения в отношении того, насколько сильна эта причинно-следственная связь и через какие именно механизмы реализуется – такое понимание помогло бы предотвратить перерастание экономических потрясений в конфликты с применением силы. Эти механизмы и «запускающие» их действие факторы попытались выявить экономисты МВФ. Они сопоставили макроэкономические данные 133 стран, относящихся к экономикам с низким и средним доходом, с происходившими в этих странах конфликтами за последние 30 лет.

Оказалось, что ухудшение макроэкономических условий влияет на частоту конфликтов через 3 основных канала (упущенной выгоды; возможностей государства; погони за рентой). А сила этого влияния, в свою очередь, зависит от трех основных факторов:
1) уровня бедности,
2) уровня неравенства,
3) уровня внешнего долга.

Подробнее 👇
https://econs.online/articles/ekonomika/lovushka-nestabilnosti-ekonomicheskie-potryaseniya-i-konflikty/

«Человек стал настоящим человеком, потому что он – завистливое существо», – утверждает социолог Гельмут Шек, автор книги «Зависть. Теория социального поведения». Психологи и социологи делят зависть на конструктивную и деструктивную: завидующий либо поднимется на уровень того, кому завидует, либо опустит его до своего собственного положения.

На такую «экстерналию» как зависть обращают внимание и экономисты: она влияет на потребление, принятие экономических решений, распространение инноваций, благосостояние общества. С точки зрения экономики зависть способна как погрузить общество в плохое равновесие, так и стать двигателем экономической активности.

Несколько фактов о зависти:

📍она может причинять завистнику боль в прямом смысле – чувство зависти активизирует участки мозга, обрабатывающие физическую боль;
📍 зависть лежит в основе «эффекта Веблена» – демонстративного потребления, когда товары приобретаются, чтобы подчеркнуть свое богатство и высокий статус либо компенсировать их отсутствие;
📍 завистью могут объясняться некоторые макроэкономические феномены, например, почему при росте совокупного дохода в обществе норма сбережений не растет;
📍зависть можно описать математически и ввести в экономические модели.

Подробнее о том, как зависть влияет на экономику 👇
https://econs.online/articles/coffee-break/kak-zavist-vliyaet-na-ekonomiku/

Настроения работников и их отношение к компании – лучший опережающий индикатор ее грядущего банкротства: он «срабатывает» задолго до того, как проблемы станут видны аудиторам и инвесторам, и точнее модельных прогнозов, основанных на финансовых данных, показало исследование американских экономистов.

Ухудшение состояния дел компании сотрудники начинают ощущать быстрее, чем оно начнет отражаться в финансовых или рыночных показателях. Оно влияет на отношение работников к решениям руководства, оценку собственных карьерных перспектив, и, в конечном счете, на их удовлетворенность работой. Вероятность банкротства фирмы снижается по мере роста средней удовлетворенности сотрудников своей работой – и возрастает при ее снижении.

https://econs.online/articles/ekonomika/sprosite-sotrudnikov-kak-predskazat-bankrotstvo-kompanii/

Глобализация, за последние полтора десятилетия пережившая удары в виде мирового финансового кризиса, Брекзита, торговой войны США и Китая, пандемии, похоже, не пережила 2022 год. Мощной силой деглобализации стал не экономический, а политический фактор – соображения национальной безопасности.

Одним из тех, кто все последние годы призывал не торопиться с выводами о «кончине» глобализации, до сих пор была Пинелопи Голдберг – профессор Йеля, бывший главный экономист Всемирного банка (ВБ) и один из самых авторитетных мировых экспертов по глобальной торговле. Теперь она пересмотрела свое мнение, признает Голдберг в новом исследовании, выполненном в соавторстве с экономистом ВБ Тристаном Ридом.

Экономические показатели, которыми «измеряют» глобализацию, пока по-прежнему не говорят о развороте тренда. Однако они обычно с задержкой реагируют на изменения в политике. Переход в эпоху, когда будущее торговли и глобализации определяется политическими мотивами, а не рыночными силами, замедлит рост глобальной экономики, затормозит технологический прогресс, будет способствовать росту неравенства и, не исключено, новым военным конфликтам.
https://econs.online/articles/ekonomika/konets-globalizatsii-i-ego-posledstviya/

🔔 Летняя макроэкономическая школа Банка России: прием заявок

4 июля 2023 г. в Санкт-Петербурге пройдет Летняя макроэкономическая школа Банка России.

Слушателей ждут:

✅ лекции и мастер-классы руководства и экспертов Банка России

✅ деловая игра «Ключевая ставка»: участникам предстоит проанализировать тенденции в экономике, обсудить макроэкономический прогноз и, представив себя членами Совета директоров Банка России, принять решение по ключевой ставке.

👉 В Летнюю школу приглашаются студенты, аспиранты и преподаватели российских вузов экономических направлений.

Заявки принимаются до 10 мая 2023 года включительно.

Термин «структурная трансформация» обычно используется в отношении того, что происходит с экономикой России начиная с конца февраля прошлого года, когда она попала под мощные санкции. Но весьма существенная структурная трансформация происходит сейчас и в глобальной экономике в целом.

Этот процесс не принято называть структурной трансформацией, скорее используются такие термины, как «фрагментация», но это не меняет сути дела. Перелом начал формироваться уже в середине прошлого десятилетия, но сейчас он усилился и происходит по целому ряду направлений. Для российской экономики и финансовой системы многие из этих направлений актуальны намного сильнее, чем для других стран, в связи с влиянием санкций.

Подробнее читайте в колонке первого заместителя председателя Банка России Ксении Юдаевой на сайте «Эконс»:
https://econs.online/articles/finansovaya-stabilnost/globalnaya-transformatsiya/

На долю небанковских финансовых посредников – пенсионных и страховых фондов, фондов денежного рынка, хедж-фондов, инвестфондов и прочих финансовых компаний – приходится почти 50% глобальных финансовых активов. Этот сектор стал ключевым игроком на финансовом рынке, и от его устойчивости зависит глобальная финансовая стабильность, констатируют экономисты МВФ.

Однако, исторически развиваясь «на финансовой периферии», для регуляторов этот сектор отличается относительно высокой, в сравнении с банками, непрозрачностью, а также свойственными ему уязвимостями – такими как высокий левередж или несоответствие ликвидности активов и пассивов. На фоне ужесточения монетарной политики риски кризисов, подобных недавно произошедшим в банковской системе США и Европы, могут реализоваться и в сегменте небанковских финансовых посредников.
https://econs.online/articles/finansy/finansovye-posredniki-i-globalnye-riski/

Техногиганты, осваивающие рынки традиционных финансов, быстро переходят из разряда too small to care («слишком маленьких, чтобы о них думать») в разряд too big to ignore («слишком больших, чтобы их игнорировать») – а затем и too big to fail, «слишком больших, чтобы допустить их банкротство». Это открывает, по выражению главы ЕЦБ Кристин Лагард, «дивный новый мир» для монетарной политики.

В частности, бигтехи способны влиять на эффективность трансмиссии монетарной политики, показало исследование на данных MYBank – цифрового банка мирового гиганта электронной коммерции Alibaba. В периоды смягчения монетарной политики бигтехи наращивают кредитование сильнее, чем традиционные банки, усиливая трансмиссию. Однако при монетарном ужесточении «тормозят» ее, снижая кредитование в меньшей степени, чем банки.
https://econs.online/articles/monetarnaya-politika/kreditovanie-ot-bigtekhov-novyy-mir-dlya-monetarnoy-politiki/